Пошли вправо вдоль высоких и отвесных береговых скал. Местами пришлось перебираться через голубые ледяные торосы, осторожно переступая по толстым плоским льдинам, опасно качающимся под ногами. Белые наплёски на берег здесь оказались больше и выше, чем на Малом море, да и торосы посерьёзней. Ещё бы! Тут уже начинается настоящий Байкал — широкий, просторный и суровый. Соответственно, и волны в этих местах бывают нешуточные, особенно при сильном ветре.

Нашли несколько ледяных пещерок, — неглубоких, но очень прозрачных, без уже привычного нам голубого оттенка.

Небо вскоре после рассвета стало всё больше и больше затягивать облаками. Часам к 10 утра солнца уже было не видно вообще. В итоге весь остальной день получился пасмурным и неярким. Но в этом тоже оказалась своя прелесть, — наконец-то я могла видеть, что фотографирую, не щурясь на солнышке и более-менее чётко наблюдая картинку на мониторчике своего «Никона» (в те моменты, когда не дул ветер, из-за которого я, конечно, опять нифига не видела). Да и замёрзший Байкал под нависшими серыми тучами выглядел максимально суровым.

Завернули за очередную большую скалу и — опа! — обнаружили, что тут кто-то живёт, прямо на льду, в палатках. Спортсмены-экстремалы, пришли сюда по льду на лыжах от самой переправы с «материка» на Ольхон, топали три дня, не торопясь, до самого дальнего мыса острова. Ночевали вот так же — прямо там, где останавливались вечером. Еду варили на примусах.

Когда-то и я так могла. А теперь, как писал товарищ Шарик из Простоквашино: «То лапы ломит, то хвост отваливается». Увы, ночевать на льду уже не рискну. Кто ж меня утром разгибать-то будет?

Урааа! Наконец-то Лёня починил наш аппарат! Едем дальше!

И вот, знакомьтесь, — «Хранитель Байкала»!

Находится он совсем недалеко от посёлка Узуры, на высокой горке слева от него.

Нет, это вовсе не дерево. Точнее, не настоящее дерево. Оно, на минуточку, бронзовое. И у него даже есть лицо.

Может быть, вы ещё помните мою большую серию репортажей «Памятники и скульптуры Красноярска»? Где-то там (уже не помню точно, в какой части) была странноватая скульптура «Трансформация», которая находится на лужайке рядом с главным корпусом Сибирского федерального университета. Вот, кстати, она же — от уважаемого мною Михаила Квакина: https://kvakin-mihail.enjourney.ru/fotootchety/skulptura__laquo_transformacziya_raquo__vozle_sfu_rannej_vesnoj₁₅ 008. Так вот, «Хранитель Байкала» — дело умелых рук того же мастера-скульптора Даши Намдакова, который, собственно, родился и вырос в Забайкалье. Так что эти места для него практически родные.

Внутри «Хранителя», в большом «дупле», куда можно залезть, есть верёвочка. Дёрнешь за неё, и зазвенит звонкий колокольчик. Под этот звук можно загадать желание, которое (естественно!) обязательно сбудется.

Движемся дальше. Следующая остановка — Скала любви (или, по-простому, — мыс Шунтэ).

Никакой очередной грустной легенды о бросившейся от несчастной любви в воду девушке здесь нет. Просто кому-то из древних жителей острова Ольхон эта раздвоенная скала напомнила роженицу, согнувшую ноги в коленях. Поэтому, если кому-то срочно нужен малыш, то можно подняться на Скалу любви и мысленно попросить духов о рождении ребёнка. Хотите девочку — идите на Шунтэ-левый, мальчика — на Шунтэ-правый. Мы вообще-то хотели просто посмотреть сверху на Байкал, поэтому хаотично и весело метались справа налево и наоборот.

О! Вон какую блестящую ледяную трассу накатали внизу машины!

А теперь поедем на мыс Хобой. Позавчера мы на него любовались снизу, а сегодня посмотрим как раз на то место, где катались на коньках, сверху.

Смотрите, каких «восьмёрок» навертели туристы шинами автомобилей. И кто-то подарил своей любимой большое ледяное сердечко.

Обязательно заскочим на скалу «Три брата» (Саган-Хушун), про которую я рассказывала в части 5: https://veranda-gastelskaya.enjourney.ru/fotootchety/zimnij_olhon_chast5__na_sever_k_mysu_hoboj₁₄ 988. Хобой остался вдали. Вооон, видите, из-за дальнего высокого мыса торчит острый «клык»? А мыс, который поближе, похож, по-моему, на чудовище из яркого и прекрасного советского мультфильма «Аленький цветочек». Упал, бедняга, лохматым лицом в воду, горюет.

Сердечко немножко ёкает, когда смотришь вниз с такой высоты. Сорвёшься — мало не покажется… А снизу «братцы» не кажутся такими опасными…

А это уже утро 9 марта, когда у нас по плану был отъезд в Иркутск и (вечером) поезд в Красноярск. Ночью поднялся сильный ветер, который замёл снегом наезженные ледовые трассы и — ой, как мило! — накатал снежков-цилиндриков, похожих на валики сена (наверняка вы видели на полях летом такие «рулетики»), только маленьких.

Небо было обалденно красивое, и по нему очень быстро летели фигурные, красиво подсвеченные облака.

Похоже, нам всё-таки очень повезло: практически все 4 экскурсионных дня, которые мы провели на Ольхоне (с 5 по 8 марта), погодка весьма радовала. Да, иногда было пасмурно, но в принципе довольно тепло и почти безветренно. И вот напоследок Байкал решил таки показать нам свой характер и продемонстрировать силу и мощь. Пока удалось таки добраться до «материка», наш двухтонный «микрик» с десятью людьми внутри несколько раз чуть не сдуло с трассы (в самом буквальном смысле!): резкими порывами свежего ветра немаленькую машину запросто сдвигало вбок метра на 2-3. Особенно страшненько было в «аэротрубах» между Ольхоном и другими крупными островами Малого моря, где ветер моментально превращался в настоящий ураган. А последние пару километров перед самым выездом на твёрдую землю водитель вообще вёл наш транспорт исключительно «наощупь», ибо началась такая пурга, что не было видно вообще нихрена, — сплошная непроницаемая белая пелена вокруг. Как мы не вписались в этой снежной каше в какой-нибудь такой же встречный «микрик» — одному боженьке известно! Я сидела как раз посередине сразу за водителем, и поэтому, наверное, лучше всех из нашей компании прочувствовала «прощальный привет» от Байкала, поскольку обзор у меня был отличный. Жутковато, конечно, было, но всё равно здорово. Адреналина хапнула на месяц вперёд. Я его, так-то, люблю, в умеренных дозах.

На «материке» ветер не прекратился: ещё часа полтора за окнами микроавтобуса всё свистело и летело. Но здесь это уже почему-то казалось не таким опасным. Добрались до Иркутска вполне благополучно, без происшествий.

На иркутском вокзале мы выгрузились в 3 часа дня, а поезд наш должен был прибыть в начале одиннадцатого вечера. Естественно, никто не захотел тупо сидеть на вокзале аж 7 часов! Бросили вещи в камеру хранения, перешли пешком мост через Ангару и потопали всей компанией гулять по набережной в сторону центра города. Нашли новый памятник «дяде Васе» Маргелову и всем его десантникам (когда я была в Иркутске последний раз — лет 12 назад, — его здесь ещё не было).

Потом постояли и попили кофе (купленный в каком-то попутном модном кафе) возле бюста Ю. А. Гагарина, который я давненько называю про себя «головой профессора Доуэля». (Что ж это скульптор так не любил Юрия Алексеевича-то? Это ж надо было его ТАК изобразить! «Голова на блюде»… Каждый раз поражаюсь, когда вижу).

А вот и памятник царю Александру III, заложенный на этом самом месте ещё в 1903 году (и торжественно открытый в 1908-м) в ознаменование окончания строительства Транссиба. Само собой, в советское время (в 1920 году) он был снесён, ибо какие-такие цари? Знать не знаем, ведать не ведаем! Ещё памятники им ставить не хватало! Восстановлен, конечно, уже в современной России — в 2003-м.

А вот и моё самое любимое здание в Иркутске — краеведческий музей, прекрасный как снаружи, так и внутри.

Нерпа с нерпёнком тоже обосновалась на берегу Ангары явно совсем недавно, — раньше я её здесь не встречала.

Иркутский драматический театр тоже очень красив.

А это диковинный зверь бабр — символ и герб Иркутска. Пока мы селфились на его фоне, мимо как раз пробегали два парня (явно местные студенты). Подошли, спрашивают: «Вы туристы?» Мы такие: «Ага». А они: «Хотите, расскажем, кто это и как он появился?» Мы: «Хотим».

В общем, история такая: когда в XIX веке составлялся полный перечень городских гербов Российской Империи, иркутяне прислали примерно такое описание, — «Бабр, привставший на задние лапы, держит в зубах соболя». Художник, которому было поручено сие изобразить, в задумчивости прочесал репку чуть ли не до лысины. Кто такой этот самый бабр, скажите на милость? Как он выглядит? Кто же ж в столице знал, что бабром восточные сибиряки зовут тигра. Вот и подумал несчастный рисовальщик, что бабр — это, наверное, бобр. Но как бобр может поймать соболя? И какого же эта зверюга должна быть размера, чтобы держать соболя в зубах (!), привстав на задние лапы? Значит, не совсем бобр… Однако, задачка, «со звёздочкой»… Короче, как представил, так и нарисовал: получился огромный кот с бобриным хвостом и перепонками на лапах. Не, а чё? Без внятного ТЗ, как говорится, результат ХЗ.

Прямо за бабром начинается исторический квартал «Иркутская слобода» (опять же, новенький) — несколько хорошо отреставрированных старинных домов. Теперь в них, в основном, дорогие рестораны, пафосные кафе и магазины.

Здесь же мы и поужинали (в кафе «Шашлыкофф» — оно хоть более-менее норм по ценовой политике). Уже в темноте вернулись на вокзал на трамвае, сели в свой поезд и буквально через час крепко спали…

Эх, отличное вышло приключение! Теперь постоянно хочу на Ольхон. Обязательно вернусь сюда когда-нибудь летом. На бело-голубую красоту посмотрела, теперь хочу увидеть всё то же самое в зелёном и синем цвете. Чего и вам желаю совершенно искренне.